Вятские - люди хватские: на полу сидим и не падаем.
Вятские - люди хватские: семеро на стогу, один снизу подает, а те кричат: "Не заваливай!"
Вятские - люди хватские: столь семеро не зарабатывают, сколь один пропьет.
Вятские - ребята хватские: семеро одного не боятся, а один на один - все котомки отдадим.
В Вятке калачи по пятке, в Орлове по корове, а в Котельниче только по мельниче.
В Орлове - калачи по корове, ярушник на копейку да два в придачу, а в Котельниче пироги по мельниче.
Бог создал землю, а черт - Вятскую губернию.
Котельнич на трех Иванах стоит, как земля на трех китах.
В Вятке свои порядки.
Себе на уме.
Наши предки-котеляне были себе на уме! Блинами острог конопатили, мешком солнце ловили, с полатей в штаны прыгали, чтоб надеть. Да что там! На крышу бани затаскивали корову, чтобы объела выросшую траву, толокном реку солили. Они доле всех в России противились посадкам картофеля. Они в лыковый колокол лаптем звонили. Ну и другие подвиги...
Бравые охотники.
Пошли котеляне на охоту, видят - лежит труба. Что делать? "А давай зарядим!" Собрали порох сколь было, зарядили, запыжили. "А куда будем целить?" - "А давай в Турцию". Запалили, раздался взрыв, шестеро - насмерть. Седьмой поднимает голову и говорит: "Ну ладно, наши полегли, но каково теперь туркам!"
Грамотей.
Пришли вятчане в Кремль, смотрят на колокольню Ивана Великого.
- Ванчо, как это повесили колокольчо так высоко?
- Вот темень! Взяли веревку, накинули на крест, нагнули колокольню, привязали колокол, а потом веревку отпустили... Колокольня-то и вздыбилась.
А, говорят , вы такие.
В аду много котлов стоит. В одном котле наши, ну, вятские, в других разные - сибиряки там, Кавказ, костромские, воронежские... И вот, у всех котлов дежурят, чтоб не выскочили, а у нашего нет. Почему? А, говорят, вы сами, если кто выскочит, обратно притопите.
Из времен первой мировой войны.
После бомбежки и артобстрела шевелится земля и поднимаются два солдатаю "Ты кто?" - "Вятский". - "А ты?" - "И я вятский" - "Вот ведь, смотри-ка война мировая, а воюют одни вятские.
Чего с нас взять?
Вятские, дак чо. Чего с нас взять - не умеем ни ступить, ни молвить. Какие-то мы простодырые. Другие на копейку сделают, на рубль наславятся, вкруг головы и пазухи наговорят. Да уж нам, видно, судьба - не жили хорошо, и начинать нечего.
Смиренный иерей.
В пятидесятых годах в Вятке епархиальным преосвященным был Елпидифор, человек горячий, несдержанный. Приехал он по ревизии в село Окатьево не в духе, всем был недоволен, стал экзаменовать священника Чемоданова, тот струсил и отвечал плохо. Елпидофор, выйдя из себя, крикнул: "Какой дурак тебя ставил в попы-то? "Вы Ваше Преосвященество", - ответил Чемоданов, низко кланяясь. Преосвященный моментально остыл. По возвращении в Вятку Елпидофор издал указ, которым предписывалось при посещении им сел предварительно сообщать сведения: какими преосвяшенными были поставлены в сан священники и дьяконы.
Пасхальная радость
Священник села Богородского о.Петр Синайский, по примеру наших южных губерний выражать пасхальную радость выстрелами из ружей или пушек, вознамерился ввести этот обычай в своем селе. На крыше амбара он устроил блок, привязал гирю, положил в ступу бертолетовой соли и стал делать опыты стрельбы в четверг и пятницу на страстной неделе. Первые опыты оказались неудачны: спустив гирю о.Синайский был увлечен ею и упал на землю. Однако неудача не остановила его энергии, он продолжал опыты и добился своего: в Пасху взрывы вышли недурные.
Упражнение в стрельбе так понравилось о.Синайскому, что он продолжал ее и на второй день Пасхи. Но тут явилось неожиданное препятствие. Еще до Пасхи местный становой пристав г.Зауэр предупреждал о.Синайского, что по закону преследуется стрельба в жилых местах и только в первый день Пасхи, как исключение допустимо, но о.Синайский не внял дружескому предостережению и продолжал усердно палить и на второй день. За это на о.Синайского было наложено взыскание.
Оригинальное наказание
Губернатор Чарыков в 1871 году сделал распоряжение по волостным правлениям, чтобы попавшихся в пьянстве состоятельных крестьян по вытрезвлении вместо штрафов заставляли выписывать "Губернские ведомости".
Богатый крестьянин Ключевской волости Червяков за буйство в трактире был посажен в арестантскую, и, когда проспался, то писарь и старшина объявили ему, что из числа отобранных денег берут шесть рублей на выписку "Губернских ведомостей" согласно распоряжению губернатора, причем писарь объяснил, что каждое воскресенье Червяков обязан будет являться в правление за получением газеты.
"Уж пожалуйста от этого наказания избавьте, - взмолился Червяков. - Возьмите деньги, только не заставляйте ходить за газетой. Сами получайте и девайте куда хотите".
Враг гласности.
Перед введением института мировых судей в 1869 году в Котельниче уездным судьей служил Мейснер, который в числе других был избран участковым мировым судьею. Как старый приказной он не терпел публичности и не стеснялся выпроваживать любителей послушать судебные дела.
Приходит однажды в камеру ссыльный студент Барановский , сел и слушет дело. Мейснер, заметив его, спросил: "Что вам нужно?"
- Я - публика, - ответил Барановский, встал и вежливо поклонился.
Раздраженный Мейснер крикнул своему сторожу: "Тихон! А, Тихон! Гони публику в шею!" Разумеется, Барановский тотчас же ушел.
